Закончив круиз на двенадцатипалубном трансатлантическом лайнере в Доминиканской республике, мы оставили для себя три дня пляжного отдыха до вылета в Москву. И они были очень насыщенными.
Один Рождественский карнавал чего стоит! Да и береговая рыбалка оказалась интересной. Но самое главное, Альварес, с которым я подружился на карнавале, предложил мне поездку на катере в море. И вот что из этого вышло…
После бессонной карнавальной ночи Альварес отсыпался днем и ночью, а мне терять сутки карибского отдыха было жалко, поэтому, поспав немного днем, я решил пойти на ночную рыбалку.
Перспективным мне показалось то место, где ловили днем местные ребятишки.
Предупредив запиской о своем отсутствии Сергея и Свету — ростовчан, приютивших меня в своем номере, я отправился в бухту. Место было хорошо освещено фонарями.
Доминиканских ребятишек, которым я отдал вчера пойманного тунца, на этот раз на берегу не было.
Я увидел над обрывом настил из досок, нечто отдаленно напоминающее причал, и расположился на нем со снастями, тут же превратив донку в удочку (для этого необходимо было нарастить через штекер третье колено своего универсального удилища).
Оснасток в моей походной коробке хватало, а поскольку в заливе вода была спокойной, я взял для удочки с нетяжелой наживкой (у меня было несколько отварных креветок, мясо которых я собирался использовать) конусообразный поплавок тестом 8 г, основную леску-мононить диаметром 0,3 мм (на сменной катушке) и 50-сантиметровый поводок меньшего диаметра, который позволял при концентрированной огрузке медленно тонуть насадке в сторону дна.
Сделав заброс недалеко от берега, стал ждать.
Но я знал, что к этому пирсу морские лещи подходят под самое утро, и стал ждать. Однако через полчаса пассивной рыбалки решил привлечь рыбу короткими потяжками насадки. Но этот способ не помог.В темной прозрачной воде было видно, как насаженный на крючок белый кусочек мяса очищенной креветки идет ко дну.
После того как грузило натянуло леску и поплавок встал на воде, потянулись томительные минуты ожидания поклевки. Если бы мы с Альваресом в ту карнавальную ночь не видели, как доминиканский пацаненок выудил при нас с этого причала здоровенного морского леща, я бы, наверное, не был столь терпелив на этой морской рыбалке.
Тогда я стал поднимать насадку к поверхности воды и на вытянутой леске через колебательные движения кончика удилища заставлял ее плавно опускаться вниз. После третьего такого опускания я только хотел расслабиться и положить удилище на причал, прижав его ногой, как вдруг вставший на воде поплавок запрыгал и пошел в сторону.
Я сделал подсечку и стал бороться с кем-то, упорно сопротивляющимся мне. Рыба пошла кругами, постепенно поднимаясь к поверхности, уже в глубине воды стали просматриваться ее контуры, но как только морской лещ (а это был именно он) достиг поверхности, он снова потянул вниз, да так сильно, что мне пришлось отдать ему несколько метров лески.
Но это были последние его рывки. Следующее вываживание было более легким, и мне не составило труда схватить под жабры оказавшуюся на поверхности обессиленную рыбу.
— Ого! Неплохой трофей! — воскликнул я, прикидывая на руке вес пойманной рыбы. — Килограмма на два с половиной потянет…
ДРИФТИНГ С КАТЕРА
Два товарища Альвареса, Гойо и Диего, собирались выходить в море с нами, но в назначенное время в назначенное место, на площадь перед сквером, подошел только Альварес. Еще через десять минут нарисовалась его подруга Бонита. Испанец сказал, что она пойдет с нами в море.
Женщина на судне — это как-то не очень, подумалось мне, но я махнул рукой: выбирать не приходилось. К тому же девица была обаятельна, неглупа и внешне очень даже ничего. Если не получится рыбалки, то, по крайней мере, я проведу время в компании красивых молодых людей.
Катер был большим, с двумя моторами и квадратным навесом от солнца. Он стоял на якоре вдали от берега, и нам пришлось брести до него по мелководью с поклажей. На дне катера лежали два спиннинга, оборудованные троллинговыми катушками, и коробка с десятком троллинговых приманок.
Альварес сказал, что их по его просьбе подбросили ему друзья. Я положил к этим снастям свой спиннинг, и вскоре мы мчались навстречу приключениям. Море было спокойное, там, где мы остановились, на глади воды колыхалось яркое солнечное отражение. Альварес и Бонита надели снаряжение для фридайвинга и погрузились в море.
Хотя для меня тоже были захвачены ласты, маска и трубка, а Альварес сказал, что я могу погружаться вместе с ними и что катер прочно стоит на якоре, я все же решил пока подождать, помня о технике безопасности в море и о разных непредвиденных случаях, которым был свидетелем.
Вот проплыла подо мной большая стая маленьких серебристых рыбок, вот грациозно продефилировал косячок мерных рыб, чем-то напоминающих тунца, но с более широким телом и крупным хвостом, а вот прямо из-под лодки появилась и зависла над дном метровая барракуда.
В принципе, мне и с катера через маску было интересно наблюдать за подводным миром, ведь глубина подо мной была всего метров восемь. Дно было ровное, песчаное, c редкими низкорослыми растениями, и через идеально прозрачную воду я мог наблюдать за подводным миром.
Но зачем же мне сидеть и глазеть на нее, когда у меня есть снасть? Можно попробовать подкинуть ей кусочек рыбки.
Я вспомнил, что после дневной рыбалки на диком пляже не выбросил пакетик с нарезкой и он лежит у меня в кармане рюкзака. Спиннинг у меня был в собранном состоянии. Я не отсоединял от него донную оснастку, которая вполне была пригодна для ловли в отвес. Нарезка, правда, слегка попахивала от долгого хранения, но выбора не было. Я наживил крючки патерностера и опустил приманку вниз. Стал подыгрывать.
Морская щука никак не реагировала. Пришлось подвести кусочек мяса поближе к ее голове, но в этот момент она вдруг резко вильнула хвостом и исчезла.
А тем временем Бонита и Альварес уплыли довольно далеко от катера. Иногда между собственными подводными наблюдениями я поглядывал на них и вдруг краем глаза заметил на дне возле кормы что-то необычное, повернул голову и увидел омара. Он выглядывал из-за водорослей, расставив клешни.
Тут мне припомнилось, как в детстве на реке в Тульской области я ловил рыбу и между поклевками подлещиков, плотвы и окуней иногда случались поклевки раков. Когда норный житель жадно схватывал насадку, казалось, что на крючке сидит крупная рыба.
При удачном вываживании такой трофей обычно тут же, на берегу, варился на костре в большой жестяной банке от помидоров, к которой я приделал ручку. Но очень часто во время вываживания рак разжимал клешню и возвращался на дно.
Я, наверное, поторопился с подсечкой, потому что омар сразу раскрыл клешню и, отцепившись, задним ходом удрал в водоросли.Интересно, а он клюнет? Нарезка из рыбы, висящая на крючках, опустилась на дно и благодаря моим манипуляциям начала мелкими толчками приближаться к морскому раку. Тот застыл, но вдруг сделал рывок и, схватив нарезку клешней, стал запихивать ее в рот.
Я стал махать Альваресу, чтобы они с Бонитой плыли ко мне, в надежде, что они на дне найдут и поймают омара, но влюбленная парочка (их головы располагались на поверхности воды рядом, и мне казалось, что они целуются) меня не замечала.
Тогда я снова закинул снасть, надеясь, что кто-то подплывет к наживке. Я вспомнил, что многие морские рыбы любят прятаться в тени какого-то предмета, иногда это дрейфующее судно или какой-то большой плавающий кусок мусора. И действительно, через некоторое время я заметил под катером тени каких-то рыб. Они крутились там, но к наживкам на крючках не приближались.
Поиграв в средних слоях воды, я опустил патерностер ближе ко дну. Вдруг легкий толчок в руку, потом второй. Делаю подсечку, и на крючках что-то бьется. Но вываживаю из воды и выбрасываю в лодку вместе с оснасткой лишь двух небольших лопарей.
Волнующее вываживание: рыба то сильно пригибала хлыст удилища к воде, то стремилась уйти в сторону. Но я не давал ей слабины. Некоторое время удерживал неподвижно, чтобы она израсходовала силы.
И вот наконец добыча поддалась, быстро всплыла, в глубине показались ее зеленовато-золотистые бока, затем большая, необычного сложения голова.И то дело! На крупного живца быстрее клюнет что-то стоящее. Поставил на оснастку более длинный поводок, крупный крючок и послал рыбку толчками в сторону дна. Примерно на пятом колебательном движении вершинка удилища дернулась, потом согнулась в дугу. Есть!
Золотая макрель! Бонито! Дорадо! Я не знал, как в этих местах называют эту рыбу, но это все ее имена. Когда я затащил дорадо килограммов на семь в лодку, она шевелила плавниками и шлепала длинными косами хвоста по днищу.
Трофей хороший, но под лодкой была не одна, а несколько больших теней. Трясущимися руками наживил второго лопаря на крючок и бросил оснастку за борт и друг увидел подплывающего Альвареса. Он, очевидно, рыбу отпугнет…
ОПАСНОСТЬ
Испанец закинул в катер ласты, маску и трубку, забрался на борт.
— О, с почином! — воскликнул он, увидев лежащую на дне дорадо. — Прямо под лодкой клюнула?
Я кивнул и спросил, почему он оставил девушку одну. Альварес что-то пробурчал и махнул рукой, потом открыл лючок в борту, достал оттуда две банки с бархатистым прохладительным напитком и одну протянул мне. Мы о чем-то говорили, как вдруг услышали крик о помощи.
Найдя на поверхности воды голову Бониты, я увидел, что она гребет к нам что есть мочи. Расстояние до нее было не менее ста метров. Мы вглядывались, стараясь понять, что происходит, нет ли где плавника акулы, но море было спокойное.
А тем временем Бонита продолжала взывать о помощи. Я не выдержал, подтолкнул Альвареса за локоть, принуждая его надеть ласты и маску, но он медлил, и только когда я прыгнул в воду, последовал за мной. Я греб ластами с невероятной силой, по мере удаления от катера внутри меня сердце сжималось от страха.
А что, если ее преследует огромная акула или, может быть, какое-нибудь еще морское чудовище?
Но вот Бонита уже близко, и я услышал — Шарк! Биг шарк!
Дождавшись, когда девушка поравняется с нами, мы устремились к лодке, и эти 20–25 метров умопомрачительного спурта я не забуду никогда. Испанец и мексиканка, большую часть свободного времени посвящавшие плаванию, быстро оторвались от меня, и я оказался в роли живца.
Какие только картины не рисовало в эти мгновения воображение, и вместе с тем я старался думать только о том, как вырабатывать руками и ногами максимальную скорость! Я даже не помню толком, что со мной происходило.
Когда ребята затащили меня в катер, я долго не мог отдышаться, внутри все горело, а перед глазами плавали зелено-синие круги… Наконец я услышал сумбурно-экспрессивную речь молодых людей. Мексиканка что-то доказывала или даже приказывала, и до меня дошло, что она заставляет друга снова прыгнуть в воду.
Я посмотрел на Бониту, на эту идеально сложенную, с великолепной грудью мексиканку. Она морщила ровный носик и, глядя против яркого солнца, самодовольно улыбалась, а ее шикарные пепельные волосы красиво облепляли умеренно развитую мускулатуру плеч.
Она что, сумасшедшая? Испанец нервничал, вскидывал руки, брызгал слюной. Затем он вдруг полез в бортовой люк и нервно достал оттуда подводное ружье. Зарядив его, он надел маску и стал глядеть в воду. Еще через пару минут он пожал плечами и прыгнул с борта, увлекая за собой маленький красный буй.
Я не понимал, что происходит. Может, она просто издевается над своим парнем, а заодно и надо мной? Только я так подумал, как поодаль от катера всплыл Альварес и быстро поплыл к нам. Забравшись на катер, он завел мотор и на малых оборотах поплыл в сторону ныряющего в воде буя.
Оказавшись рядом с ним, он долго подгонял лодку, пока не ухватил буй. На лине ходило что-то тяжелое. Альварес несколько раз отпускал упирающееся существо, пока оно не сдалось. Тут мексиканка поспешила на помощь своему парню, и они слаженно заработали. Вскоре более чем двухметровая акула была затащена внутрь катера через специальные дверцы в корме.
Трофей был огромный, но я все же напомнил Альваресу, что он обещал мне троллинговую рыбалку. Тот посмотрел на Бониту, размышляя, что делать. Пауза затянулась. Но вдруг Бонита сказала:
— Окей! — и показала жестом на снасти.
Альварес отвернулся и стал наблюдать за пролетающей справа по борту птицей. Я закрепил спиннинги в специальных углублениях в бортах, Альварес завел мотор, и мы пошли на малых оборотах параллельно едва видимому в дымке берегу.
К моему удивлению, почти час троллинга на разные приманки (я нашел в коробке не только морские воблеры, октопусы, но и длинные пластиковые черви) не принес ощутимого результата. Был один обрыв снасти после мощной поклевки, но не думаю, что это был морской гигант, просто леска на этих снастях была слишком старая, изношенная.
Когда я привязал к оборванной снасти другую приманку (это был серебристо-синий пятнистый воблер длинной 18 см), произошла поклевка на ту же удочку, и после моего эмоционального вываживания на борту оказалась барракуда весом шесть кило. Трофей был по московским меркам внушительный, так что рыбалкой я остался доволен.
Тут уж я не стал больше пользоваться расположением моих товарищей, и мы помчались к берегу варить уху из акульих плавников, которую очень захотела приготовить счастливая Бонита.
* * *
Когда мы вернулись в наш отель, в котором управляющим был Альварес, я обмолвился, что собираю материалы про рыбалку в Карибском море, чтобы дополнить ими второе издание своей книги «С удочкой по земному шару».
— А, ты писатель? — удивился Альварес — А в интернете твоя книга есть?
— Должна быть.
Альварес мигом помчался к компьютеру у стойки администратора и стал щелкать мышью. — Нашел!
Он показал на экране обложку моей книги и стал искать в ней картинки, так как русского текста прочесть не мог.
— Но я обязательно потом ее переведу и прочитаю, — пообещал он мне.
Было приятно, что теперь российских авторов знают и в Доминикане.
Вобла: разбираем по косточкам) (Откроется в новой вкладке браузера)
