У японцев есть мудрое изречение: «Ожидание весны лучше, чем сама весна». Вот и многие россияне, увлекающиеся ужением, с нетерпением ждут начала рыбалки. Вроде уже погожие жаркие дни наступили, на солнечной стороне термометр зашкаливает за плюс 50. Даже в тени температура воздуха не опускается ниже 25-30 градусов…
Энтузиасты давно перебрали удочки и снасти, зашили по швам распоровшиеся рюкзаки и сложили в них все необходимое. Сбегали на мост, чтобы проверить уровень в Чепце. В реке еще много воды, и она мутная.
К тому же погода удивляет своим непостоянством. Бывает, что и за один день успевает несколько раз перемениться: вначале дождь зарядит, потом солнце выглянет. Затем вдруг опять тучи наползут и гроза налетит. А ночью неожиданно морозец ни с того, ни с сего ударит, в огородах образуется лед в бочках с водой.
Черемуха после буйного цветения начала осыпаться. Распускается вишня, ее примеру следуют дуб и липа. Рябина и сирень набрали цвет, березы стоят в новых изумрудных платьицах. В городских скверах и на клумбах цветут бруннера, бадан, примула, тюльпаны, мускари. На зелени травы раскинулся желтый ковер одуванчиков. А нарциссы начали уже отцветать…
Давно вернулись все птицы, улетавшие на зиму. Появились комары, полно белых бабочек. На листьях видны гусеницы, активизировалась тля. Казалось бы, лето в разгаре. У пернатых не должно быть проблем с поиском живого корма — гусениц, жучков, мошек.
Но вот что странно. Каждую неделю я высыпаю кружку подсолнечных семечек в кормушку, сделанную из полуторалитровой пластиковой бутылки, прикрепленной над подоконником кухни. И день за днем за этим угощением прилетают два-три снегиря. Иногда появляются и синицы.
Они не стремятся начинать охоту на насекомых, предпочитая знакомую «столовую». А я никому не отказываю и продолжаю подкармливать птиц. Где еще увидишь такую красоту, как снегири?
Путь с препятствиями
Мои орнитологические наблюдения неожиданно были прерваны трелью телефона. Звонил Володя — сосед по огороду:
— Михалыч, я все посадил! Айда в пятницу на рыбалку! Червей привезу… Однако утро начиналось неожиданно. Появившись на пороге, сосед расстроенно развел руками:
— Увы, червей нет. Пошли в рыбацкий магазин? Делать нечего — купили наживку. Дошагали до остановки общественного транспорта, сели на пригородный автобус. Немного проехали и вышли.
Дотопали до Вовкиной горы, достали из зарослей две трехметровые палки с развилкой на конце. Это очень удобный инструмент на тот случай, когда крючок за что-то зацепится под водой. Его можно освободить с помощью такого длинного посоха.
Со стонами, скрипя зубами от болей в коленках, по петляющей тропе направляемся к лугам и… упираемся в тупик. Бобры запрудили родниковый ручей, повалили крест-на-крест все деревья в округе. Теперь только пеньки белеют.
От души «отблагодарив» мысленно этих «пушистых лесорубов», кое-как отыскиваем проход и выбираемся к реке. Здесь обрывистый берег, служащий местом пристанища ласточек, как всегда, осыпался пластами после весеннего половодья. С трудом пересекаем многолетнюю запруду, устроенную бобрами.
Осматриваемся и видим, что на той стороне уже стоит «Нива». На этом автомобиле много лет подряд приезжает половить пожилой житель деревни, что располагается в километре на угоре. Мужчина очистил от кустарника на своем берегу сразу три площадки. Оборудовал их для комфортной рыбалки.
Очарование царства Флоры
Взгляд везде упирается в цветущую черемуху, чей насыщенный аромат, словно в парфюмерном салоне, заполняет все пространство. Вокруг полно островков сныти и крапивы. Некоторые люди употребляют в пищу эти растения. Чемерица и борщевик распустили свои сочные листья, поднялись свербига и дикий щавель.
Цветут молочай, пролеска, купальница, разновидности лютика, гравилат. На угоре виднеется растущая черника. На пространстве старых болот — раздолье для калужницы. Луговой хвощ уже начал пылить. Вокруг слышен разноголосый хор различных пернатых певцов, не видимых в гуще зелени.
Дорога идет параллельно руслу реки Пызеп. Мутная вода стремительно, как по горным склонам, несется на слияние с Чепцой. Наш путь пересекается с так называемым Генкиным ключом.
Это стекающий со средины высокого холма относительно маленький ручей. Летом он почти прозрачный, а к осени на поверхности появляется серо-коричневая пена водорослей.
За долгое время Генкин ключ «пробил» узкий каньон глубиной до четырех метров. С каждым годом ручей все больше уходит в глинистый берег Пызепа.
Я отправляю Володю вперед — к реке, а сам поднимаюсь на высокую площадку, чтобы осмотреть окрестности. Кругом цветут медуницы и ветреницы дубравные.
Мудрые слова
Зарываю обе руки в ближайший муравейник. Тысячи больших черно-рыжих насекомых бросаются в бой — на мои ладоши, обстреливая их своей жидкостью. Отряхнув «санитаров леса», подношу кисти рук к носу, делаю вдох.
Запах похлеще нашатыря! На протяжении всего лета проделываю такие процедуры с муравьями. Говорят, что их атаки полезны для здоровья человека…
Спускаюсь к воде, по пути сорвав клок мха, который кладу в банку с червями для лучшей сохранности последних. Кидаю в омуток распаренную перловку, сухари. Тишина! Чуть выше — самое узкое место в реке, куда сверху еще падают в половодье крупные глыбы глины, создавая буруны при быстром течении.
Сдвигаюсь в ту сторону. Начинают клевать небольшие голавли, сороги, пескари. Подтверждаются мудрые слова Эдуарда Лобанова, ведущего телепередачи «Малые реки Черноземья». Он говорил, что рыба в это время обычно жмется к берегу и выходит на мелководье. Я готов согласиться с таким высказыванием.
Поднимаюсь еще выше, у небольшого омутка клюют приличные окуни. В самую жаркую пору лета их здесь, как правило, не бывает… Тут из-за кустов выныривает сосед:
— Ты где?
— Да вот, перед тобой, — говорю ему. — Не видишь что ли?
— А что делаешь на мели?
— Рыбачу.
— А у меня вот никто не клюет. Пойду обратно вниз, попробую половить там…
— Иди, потом созвонимся…
Пора сматывать удочки
Только я, временно распрощавшись с соседом, решил возобновить свою комфортную рыбалку, как вдруг «ожил» мой телефон.
— Что делаешь? — раздался в трубке голос Алексея, известного в наших кругах по прозвищу Борода.
— Извини, — ответил ему. — Я сейчас на Пызепе, тут как раз окунь пошел. Вечером тебе перезвоню…
Но и этого краткого разговора было достаточно, чтобы клев прервался. Как будто сглазили рыбу!
Я сбросил в омут остатки перловки, мякиш хлеба, сухари и пошел в сторону дома, намереваясь по дороге встретиться с соседом. По пути срывал цветы, чтобы вручить жене небольшой букет. В пакет собирал сныть для супа и молодые листья лопуха, которые лично мне помогают снять боль в ноющих коленях.
Выйдя на луга, увидел знакомую женщину, которая в компании черной козы собирала дикий щавель. Как всегда, прозвучал вопрос:
— Поймал ли что?
— Жене на уху хватит, — ответил я.
— Ну и ладно! Хоть свежим воздухом подышал…
— А где корова и теленок? — поинтересовался я, вспомнив, что женщина их пасла прошлым летом.
— Нету, — коротко сказала она.
После такого лаконичного ответа мне уже расхотелось выяснять подробности. Я попрощался и пошел дальше.
У плотины, созданной усилиями бобров, росла огромная черемуха — вся белая от земли до вершины. Листья на ней были свернуты в трубочки. После очередного потепления оттуда выберутся голодные гусеницы. Они будут поедать листья и плоды. Не останутся в стороне и колонии тли… «Это явные признаки сырого лета», — подумал я.
На берегу меня уже поджидал сосед, поймавший ровно десять пескарей и голавликов. Мой улов оказался побольше. Владимира особо удивили мои неплохие окуньки…
Мы прошли лесоповал и, пыхтя, как два паровоза, штурмом взяли Вовкину гору. Спрятали там наши посохи под маленькую елку и поковыляли к остановке автобуса.
Геннадий Ложкин, Удмуртская республика
