О пугливости рыб

«Что ты шагаешь как на параде? Пригнись, всю рыбу распугаешь…» — наставлял меня отец на рыбалке. Мне это хорошо запомнилось, хотя и было более полувека назад. С тех далеких времен я усвоил для себя одну простую, но важную рыбацкую истину: чтобы рыбу поймать, ее надо хотя бы не напугать.

После периода «коротких шта­нишек», занимаясь подводной охотой и традиционной рыбал­кой всю последующую сознатель­ную жизнь, я убеждался в этой истине сотни раз. Однако оказалось, что с понятием «пугливость рыбы» не все так однозначно. В том смысле, что у разных рыб она разная и зави­сит от многих других факторов.

Но прежде чем этот свой подводный опыт изложить, полагаю, следует вкратце вспомнить о тех природных возможностях, которые заложены в рыбах. Итак, способность рыбы своевременно заметить опасность обеспечивается двумя основными органами чувств: зрением и слухом. Углы зрения каждым глазом у рыб достигают 160—170 градусов по го­ризонтали и 150 градусов по верти­кали.

Таким образом, рыбы имеют очень широкий обзор и могут видеть одновременно, что происходит впе­реди, по бокам, сверху, снизу и даже позади них. На возможности зрения сильно влияет среда обитания, то есть вода. Водная среда эти возмож­ности сокращает, причем чем она более мутная, тем значительнее это сокращение.

Влияние водной среды на возмож­ности слуха рыб, напротив, положи­тельное, так как скорость распро­странения звука в воде в 4,5 раза вы­ше, чем в воздухе, а поглощение звука в воде в 1000 раз меньше. У рыб имеется две системы, способные воспринимать звуковые сигналы — это так называемое внутреннее ухо и органы боковой линии.

Внутрен­нее ухо располагается внутри голо­вы и способно воспринимать звуки частотой от десятков герц до 10 кГц. Боковая линия воспринимает сигна­лы только низкой частоты — от еди­ниц до 600 герц.

Таким образом, внутреннее ухо позволяет рыбам слышать звуки на больших расстояниях, а боковая линия позволяет определить направление на источник звука. Результаты исследований по­казали, что в большинстве случаев боковая линия — это орган ближне­го радиуса действия (1,5 метра, метр и менее).

Острота зрения и чувствитель­ность боковой линии у разных рыб разные. Зависит это также от кон­кретных образа жизни и условий обитания. Так, на первом месте среди всех российских пресновод­ных рыб по «смелости» (точнее, по безрассудности и «пофигизму»), безусловно, принадлежит на­лиму.

И это легко объяснимо: на­лим ведет ночной образ жизни, а ночью у него, кроме сома, других врагов нет. Но ареалы обитания этих двух хищников лишь краями накладываются друг на друга. В то время как налим обитает в основ­ном в северной России, ибо любит холодную воду, а сом, наоборот — в южной части страны, так как лю­бит теплую.

Поэтому к налиму мы подплываем совершенно не таясь, с любого направления, и не будь он такой скользкий, то ловили бы его исключительно руками. Характер этой рыбы настолько флегматичен, что и ночью, во время максималь­ной суточной активности, он не слишком реагирует на подводника, свет фонаря и вспышку фотокаме­ры. Потому-то этот арктический переселенец для подводных фото­графов наиболее удобный и про­стой объект съемки.

Пожалуй, второе место по спокой­ствию и безразличию к большим движущимся объектам разделяют сом и судак. Хотя с ними далеко не все так однозначно, как с налимом. Действительно как тот, так и дру­гой, явно видя и чувствуя пловца (или лодку), очень часто до послед­него остаются на месте и не удира­ют. Но бывает и совсем по-другому. Точно определить причину столь различного поведения нам пока не удалось, но, по аналогии со щукой имеются предположения.

Со щуками замечено следующее. Если хищница голодна и находится в состоянии охоты, то срывается и значительно чаще «делает дяде хво­стиком». Если же рыбина удачно поохотилась, то ложится на дно, очень часто забившись в густую вод­ную растительность, и в спокойной обстановке переваривает добычу. В это время она не проявляет осо­бой осторожности. Возможно, из­лишнее спокойствие многих сомов и судаков объясняется теми же при­чинами.

На осторожность всех рыб, безус­ловно, влияет их местоположение на данный момент. Если рыба считает, что хорошо спряталась, то ее не только не напугать, но и столкнуть с места не просто. Иногда это выгля­дит как у страуса, который, засунув голову в песок, считает, что удачно спрятался.

Очень показателен в этом плане голавль. Всякому рыболову известно, что голавль очень пуглив. Если вы открыто стоите на высоком берегу и пытаетесь поймать голавля с поверхности, то, вероятнее всего, у вас ничего не получится. Эта рыба, которая кормится в основном тем, что падает в воду, отлично видит не только возможный корм, но и ры­болова на берегу.

И такой голавль даже на пределе видимости не под­пустит к себе охотника. Но если тот же голавль забьется под корни или опущенные в воду ветки куста, то он, явно видя вас, позволит под­плыть вплотную, даже прикоснуть­ся к нему. При этом, наверное, рыба находится в определенном напряже­нии, и едва ли будет в состоянии спокойно кормиться.

На чувствительность рыбы к внеш­ним факторам также влияет то, на­ходится она и стае или нет. В данном случае следует говорить о чувстви­тельности стаи, которая, безусловно, выше, чем у отдельной особи. Конеч­но, и подводному охотнику и рыбо­лову хотелось бы иметь дело сразу со многими рыбами, с целой стаей, од­нако не всегда это дает лучший ре­зультат. Одиночные лещи, например, более спокойны, не такие нервные, как в стае. То же касается и язей.

Осторожность рыбы и ее пугли­вость — свойства, заложенные не только изначально, на генном уровне, но и приобретенные. Други­ми словами, рыбы способны к обуче­нию. Подводники наблюдают это ежедневно и на протяжении десят­ков лет. Вот примеры из жизни.

Помню, когда тридцать лет назад я впервые (и для себя впервые, и для реки тоже) влез зимой в Москву-ре­ку и в речку Руза, там, где они не скрываются подо льдом, то вся рыба вела себя но отношению к «царю зверей» просто пренебрежительно. И так было не один год. Но посте­пенно поведение рыбы менялось.

И теперь, по прошествии стольких лет рыбы, постоянно общаясь с охотниками, научились быть осто­рожными. Нынче, чтобы добыть щучку, надо быть предельно внима­тельным, быстрым и точным при стрельбе. Теперь многие рыбы срываются с места еще до визуального контакта с человеком, и лишь облако поднятой мути сообщает нам: здесь только что лежала щука.

Можно привести и другие, проти­воположные примеры приобретен­ных поведенческих функции рыб. На Красном море, например, где подводная охота запрещена, а мно­гочисленные дайверы даже подкарм­ливают рыб, те совсем потеряли ос­торожность и лезут пловцам прямо в руки и тычутся в маски. В другой обстановке эти же виды рыб ведут себя куда как более осмотрительно.

Всем рыболовам, какими бы сна­стями они ни пользовались, для дос­тижения максимального успеха сле­дует учитывать и использовать фак­тор внезапности. Ибо напуганная рыба если и не покинет место лова, то едва ли захочет в этот момент кормиться.

Пока окончательно не успокоится. И когда рыболова или подводного охотника преследу­ют неудачи, очень может быть, что причину надо искать в своих собст­венных действиях. Порой после многочасового плавания или сиде­ния перед удочками мы считаем, что в реке или озере, где мы намерева­лись «обловиться», совсем нет рыбы. На самом деле она есть, но мы не ста­ли для нее неожиданностью…

Я проплавал уже два часа в замеча­тельной речке Ранова, но только один зазевавшийся подъязок стал моим трофеем. Нет рыбы — и все тут! Вылез на берег, подошел к ры­болову-поплавочнику пожаловаться на судьбу. А он мне и говорит: «Ког­да вы направились вон к тому зава­лу, от него отошла большущая стая язей». Вот тебе на! При видимости не менее пяти метров я даже не за­метил стаю. А они почуяли меня за­ранее и заранее ушли с моего пути.

Не менее показателен и другой при­мер. Мы с сыном Владимиром, прежде чем совершить очередной сплав по ре­ке Свале, пошли вверх посмотреть обстановку. Глубина везде метр-полтора, вода прозрачная, как стекло. Впереди заметили стаю лещей, хвостов десять, не меньше. Тихонько, пригибаясь, ретируемся. Лещи остались на месте, значит, нас не заметили.

Возвратились к машине, облачились в снаряжение и снова пошли по берегу вверх. Место, где плавились лещи, обогнули, зашли в реку метрах в пятидесяти выше. Лег­ли на воду так, чтобы визуально вдво­ем перекрыть всю ширину реки, и от­дались течению.

При таком методе охоты человек движется вместе с во­дой и никакого шума не производит. Вот-вот мы должны были накатиться на стаю, но так и не увидели ни еди­ной рыбины. Все-таки стая нас каким-то образом засекла за пределами види­мости…

Вот и делайте выводы. Поэтому не удивляйтесь, когда самые луч­шие снасти и самые изысканные приманки и наживки не дают должного результата. Искусство рыболова — понятие многогранное. И остаться незамеченным рыбой — одна из этих граней.

Источник