Смех членов американской команды заглушил звуки канонады, доносящиеся с соседнего стрельбища. Думаю, все знают, что такое американский смех, как и то, что такое голливудская улыбка.
Илья Ильф и Евгений Петров писали: «Если вы видите смеющегося американца, это не значит, что ему смешно. Он смеется только по той причине, что американец должен смеяться. А скулят и тоскуют пусть мексиканцы, славяне, евреи и негры».
На этот раз смех был стопроцентно естественным, и, самое обидное, его причиной был я. Вернее, мои слова. Дело происходило во время чемпионата мира по стрельбе из дульнозарядного оружия…
Мэтт Грегори, стрелок американской сборной, попросил меня помочь вытащить застрявший шомпол из ствола мушкета.
Это обычная ситуация после стрельбы, так как чистить ствол между выстрелами во время соревнований правилами запрещено, поэтому, несмотря на использование лучшего на сегодняшний день черного пороха из Швейцарии, ствол оружия здорово забивается нагаром.
Я был поражен, так как думал, что всех бизонов в Америке давно истребили. С детства мне в память врезались слова английского путешественника Уильяма Гриба, который, проехав по прериям, отмечал, что «повсюду виднелись бизоньи тропы, но живых бизонов не было.
Лишь черепа и кости этих благородных животных белели на солнце».Так вот во время этой процедуры Мэтт сказал, что в прошлом году он удачно поохотился на бизона и скоро собирается приобщить к этой традиционной американской забаве своего младшего внука.
Я и сообщил об этом Мэтту, а он во всеуслышание передал мои слова товарищам, что и вызвало взрыв хохота. На самом деле с бизонами в Америке дела обстоят не так уж и плохо, а может, даже и лучше, чем у нас с зубрами.
Да, действительно бизоны в Америке были на грани исчезновения: от бесчисленных стад, которые паслись когда-то на бескрайних равнинах фронтира, осталось считанное количество особей.
И причин тому несколько. Это и продвижение переселенцев на Запад, и развитие железных дорог, и хищническая охота, и распространение эпидемий от домашнего скота, и полуофициальная государственная программа сената США по уничтожению поголовья бизонов.
Они уничтожают материальную базу индейцев!» А полковник Ричард Додж говорил: «Смерть каждого бизона — это исчезновение индейцев».
Американский генерал Филипп Шеридан в конгрессе США даже предлагал учредить специальную медаль для охотников, подчеркивая важность истребления бизонов: «Охотники за бизонами сделали за последние два года больше для решения острой проблемы индейцев, чем вся регулярная армия за последние 30 лет.
Но с начала двадцатого века американцы с тем же усердием, с каким до этого уничтожали бизонов, принялись их возрождать. Дело дошло до того, что этот гигант стал символом Америки наряду с белоголовым орлом.
Так или иначе, а к концу девятнадцатого века встретить бизона в дикой природе было действительно невозможно, лишь несколько сотен бизонов сохранились на частных ранчо и в Йеллоустонском национальном парке.
В настоящее время численность бизонов в Америке и Канаде, по некоторым данным, достигает 50 000 особей. В некоторых местах потребовалась искусственная регуляция численности животных, и на бизонов опять разрешили охотиться.
В скобках надо заметить, что подобная программа по возрождению ближайшего родича бизона — зубра осуществлялась и в СССР. Важность данной программы подчеркивает тот факт, что в свое время ее курировал сам Ворошилов.
Всесоюзная программа по сохранению зубра в СССР перестала действовать в конце 1991 года с развалом Советского Союза.
В России в 1997 году была создана межрегиональная программа сохранения зубра, а в 1998-м — рабочая группа, принявшая «Стратегию сохранения зубра в России».
В настоящий момент специальные программы по охране зубров имеются и в соседних странах. Например, с 2003 года в Польше действует государственная программа «Край зубров». Из фонда Евросоюза на нее выделено 956 тысяч евро.
В Беларуси «Государственная программа по расселению, сохранению и использованию зубра в Беларуси» была принята в 1998 году; на Украине ничего подобного нет, и численность зубров медленно сокращается. Несмотря на все усилия заинтересованных стран, общее количество зубров в мире составляет примерно 5 000 голов.
В природе у него практически нет врагов, кроме волков и койотов, которым здоровая взрослая особь вполне может дать отпор. Что касается практикуемой охоте на местах прикорма животных, то она вызывает у Мэтта гнев и презрение.
По словам Мэтта, охота на бизона с современным оружием не представляет никакой сложности и малоинтересна для настоящих потомков первых переселенцев. Бизон, считает Мэтт, та же домашняя корова.
По его мнению, правильная охота на бизона возможна только с луком или дульнозарядным оружием. Использование лука — это и современный спорт, и дань памяти некогда многочисленным индейским племенам, населявшим большую страну и практически истребленным вместе с бизонами.
Хотя последние исследования показывают, что индейцы предпочитали загонную охоту, на которой бизонье стадо загонялось в пропасть, и из нескольких разбившихся животных индейцы выбирали для пропитания только молодых с нежным мясом.
Будучи помешанными на эпохе фронтира, Мэтт и его друзья стараются сделать каждую охоту на бизона в историческом ключе, используя оружие на черном порохе, лошадей, аутентичные экипировку и методы охоты.
Предложений поохотиться на бизонов в Америке и Канаде достаточно много. Средняя стоимость составляет 10 000 долларов США. Цена может колебаться от качества взятого трофея как в одну, так и в другую сторону. Подобный подход практикуется и в Польше, и в Беларуси, где цены примерно такие же.
Об одном таком методе мне поведали друзья Мэтта. Примечательно, что его описание встречается и в охотничьей литературе.
Так, Говард Блэкмор в своей книге «Охотничье оружие. От средних веков до двадцатого столетия» писал: «Обычно охотник преследует бизона, пустив лошадь вскачь, с удивительной скоростью разряжая и заряжая свои ружья.
Происходит все следующим образом. Охотник держит свое ружье, согнув левую руку. Взяв пороховницу, сделанную из рога, он зубами вытаскивает из нее пробку, встряхивает, насыпает необходимое количество пороха в левую ладонь и пороховницу закрывает.
Берет ружье правой рукой и, удерживая его в вертикальном положении, всыпает порох в ствол, левой рукой встряхивает ружье, стремясь пропихнуть порох через отверстие капсюля к запальной полке.
Охотники в этих местах (речь идет о форте Юнион, расположенном вблизи устья Йеллоустона) не используют ударные капсюли как непрактичные. Завершив все эти действия, охотник вынимает левой рукой пулю изо рта и помещает ее в ствол.
Он приближается к бизонам так близко, что не нужно даже прицеливаться. Легко подняв ружье двумя руками, он направляет его в область сердца животного и стреляет».
Вроде речь идет о заряжании кремневых ружей, но не упоминается процесс засыпания пороха на запальную полку.
Дома при более внимательном чтении этого отрывка у меня возникло несколько вопросов, которые я не задал Мэтту и на которые пришлось искать ответы самостоятельно. В частности у меня появилось сомнение в правдивости описания.
Единственная подсказка выглядит несколько странно: «…стремясь пропихнуть порох через отверстие капсюля к запальной полке». Что за отверстие капсюля, если есть запальная полка? Это трудности перевода или выдумки автора?
Запальное отверстие у современных кремневых ружей имеет размер 1–1,2 мм, что при использовании имеющегося у нас в стране черного пороха не позволяет основному заряду из ствола в достаточном количестве просыпаться через затравочное отверстие.
Для современного стрелка, имеющего четкий алгоритм работы с оружием, стандартизированные понятия «калибр – патрон – ствол» и все, что относится к оружию, подобные фантазии непонятны и неприемлемы.
Впрочем, то же самое относится и к нашим славным реконструкторам. Даже простое опускание приклада мушкета при заряжании на ботинок или специальный коврик для исключения повреждения тыльника мушкета о землю вызывает у них повышенное сердцебиение и сдавленный крик: «Не по уставу! Не положено!»
Ну а для нас, современных стрелков из дульнозаряда, не отягощенных знаниями уставов минувших столетий, не скованных современными стандартами, открывается широкое поле для собственных экспериментов и проверки исторических записей.
По поводу пороха сделали предположение, что в старые времена пороховые заводы умели делать более мелкий порох, чем наш завод «Кристалл», или же имеющийся порох просто прогоняли через сито для получения мелких фракций.
За основу будущего эксперимента было принято предположение, что порох из ствола должен попасть на пороховую полку через затравочное отверстие. И это возможно сделать с помощью энергичных потряхиваний, имитирующих скачку на лошади.
К сожалению, скудость исторических образцов, отсутствие бизонов и особенность нашего законодательства (в части, касающейся стрельбы из антикварных образцов) не позволяют развернуться по полной, но проверить слова старого охотника, я думаю, получится.
Для эксперимента, чтобы не мельчить порох завода «Кристалл», были отобраны два вида черного пороха, условно названные «мексиканец» и «самарец», отличающиеся своими свойствами, в том числе и размерами.
Из оружия нам достались: три фитильно-кремневых образца, реплика мушкета Наполеоновских войн, кремневый штуцер предположительно XVIII века и фитильный карамультук, который привязать к временным рамкам затруднительно (он мог видеть и закат Империи Великих Моголов в конце XVII века, и принимать участие в индо-пакистанском инциденте 1947 года.
Сейчас трудно установить, каков был первоначальный диаметр отверстий. Может быть, такой размер был изначально с учетом качества пороха того времени, а может, отверстие постепенно прогорало от частого использования.
Данные образцы были выбраны не случайно, впрочем, других особенно и не было, но самое главное — это затравочные отверстия. Если у современной реплики мушкета диаметр затравочного отверстия составлял 1,5 мм, то у штуцера и карамультука отверстие было почти 4 мм.
Изучение большого количества схожего оружия, возможно, помогло бы приблизиться к истине, но, не имея доступа в запасники музеев, мы затрудняемся даже предположить правильный ответ.
Надо отметить еще одно свойство кремневых замков современных реплик и качественных изделий прошлого: крышка полки прилегает очень плотно, оружие можно носить достаточно долго в любом положении, и порох с полочки не высыпется.
Более того, Пьеранджело Педерсоли, владелец одноименной фабрики по производству дульнозарядного оружия, любит показывать следующий фокус: он заряжает кремневое оружие, переворачивает его замком вниз и производит выстрел.
То есть порох с полочки поджигает основной заряд, не успевая высыпаться с перевернутой вниз полки.
Редко, но можно встретить конструкцию с нижним расположением замка. Впрочем, подобные фокусы имели место и в прошлом. А значит, порох с полки никуда не денется при встряхивании оружия.
Что же касается «мексиканца», то в своем первоначальном состоянии он смог проникнуть только на полочку карамультука. А это, пожалуй, трудно признать хорошим результатом, ибо в таком виде данный порох практически не способен воспламениться от фитиля.
Итак, путем нескольких энергичных встряхиваний мне удалось увидеть на затравочных полочках более мелкий самарский порох. Надо сказать, и этого небольшого, на первый взгляд, количества пороха хватило для производства полноценного выстрела.
Для гарантированного зажигания его надо измельчить в пудру, а использовать пороховую пыль для основного заряда не рекомендуют даже производители современных реплик. В итоге слова старого охотника на бизонов вполне правдивы и дарят нам еще один неуставной метод стрельбы из дульнозаряда.
Но по традиции я нахожу для себя следующие вопросы. Пуля для подобной стрельбы должна иметь калибр несколько меньший, чем у ствола, чтобы без шомпола, с одного «плевка» она доходила до порохового заряда.
Насколько слабее будет выстрел такой пулей? И можно ли будет поразить бизона таким выстрелом?
