Случилось это лет десять назад, когда перебравшись с Крайнего Севера в Калининградскую область, я только начинал осваивать незнакомую северянам охоту на кабана, в том числе на потравах.
Июльский вечер был просто чудесным. И лёгкий ветерок, тянувший от леса к полю, не только спасал на вышке от оголтелого летнего комарья, но и давал хороший шанс на удачу. Кабаны обычно заходили на поле именно от леса, по тропе, набитой среди невысокой травы.
Да и второй их маршрут, с переходом слева направо по краю поля, тоже при таком раскладе был вполне благоприятным. Мой запах они могли словить, только оказавшись напротив, в прогалах уже изрядно иссвиняченной ими пшеницы, а значит — под выстрелом.
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ. ЕГЕРЬ И НОВИЧОК
Темнело медленно. В сероватом мареве калининградской «почти белой» летней ночи хорошо были видны и тёмные бодылины конского щавеля, и серебристые пласты полыни, и золотой разлив созревающей пшеницы. Тепло, приятно, расслабуха полная. Но тут за спиной по краю леса раздалось характерное потрескивание — и лирика кончилась.
«Тигр»-коротыш в православном калибре да с ночником — не пушинка. Но взлетел как пёрышко, лёг на правый борт вышки. Три чёрных, словно вырезанных из силуэтной бумаги, одинаковых по размеру фигурки, соблюдая равномерные дистанции, дробной рысью направились к полю чуть правее моей позиции.
Классическая группка секачиков-прошлогодков, изгнанных из родного стада, но сохранивших братские узы. Самый разлюбезный вариант для летней охоты. Уже не мелкие, но ещё очень вкусные, и без головной боли на тему, как бы не подстрелить свинку.
Через траву они бежали вполне уверенно. Но вот их тропу пересекла широкая полоса укатанной тракторами растительности. Бежавший первым боровок сторожко остановился у её края, прежде чем форсировать открытое пространство. Виден он был чётко, как в тире.
Расстояние — метров тридцать. И мешкать я не стал. Но, прицеливаясь, всё же успел подумать и про стрельбу сверху вниз под большим углом, и про короткую дистанцию, и про высоко сидящий над линией ствола ночник. А потому красный крестик прицела остановился не в нижней половине, а на верхнем краю кабаньей лопатки.
Выстрел! Вспышка на несколько мгновений ослепила ночник. В наступившей тишине был чётко слышен треск ломанувшихся обратно в лес кабанчиков. Мой-то остался? На месте стрела ничего тёмного видно не было.
Наверное, пробежался слегка. Характерного шлепка пули я не услышал, но на такой короткой дистанции он обычно сливается со звуком выстрела. Есть у меня «чувство выстрела», и оно подсказывало, что я попал, и попал хорошо…
Егерь несколько раз предупреждал, чтобы без него не предпринималось никаких действий. Так что до его довольно быстрого появления я честно сидел на вышке, подрагивая от последействия адреналиновой волны.
А затем мы вдвоём стали искать добычу. Кабанчика не было. Место приметное, рядом со сбившейся кучкой нескольких кустов перекати-поля возле старого следа квадроцикла. Походили немного, походили… и егерь засобирался домой.
Я предложил ему: «Давай останусь, прочешу всё как следует». В ответ услышал: «Ты кровяной след видишь? Запах мочи кабанчика, его какашки с перепугу? С чего ты взял, что попал? Я никаких признаков попадания не вижу!» Пришлось поверить и смириться. Всё же я новичок в этой охоте и, видимо, переоценил свой выстрел и свою интуицию.
Через три дня, сидя на той же вышке и вдыхая волшебные ароматы летней ночи, я вдруг поймал своим отнюдь не нежным носом такую волну запаха мертвечины, что аж к горлу подкатило. А спустившись вниз и пройдя тридцать метров навстречу этой вони, увидел своего боровка, лежащего в колее от квадроцикла. В двух-трёх шагах от того места, на котором профессионал рассказывал новичку о его промахе…
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ. ПРОФЕССОР
Он вышел именно так, как я это увидел во сне: справа, из-за торчащего, словно ракета на старте, полусгнившего обломка старой осины, когда-то перебитой ударом молнии. Вышел абсолютно беззвучно. И за все сорок минут, что он кружил возле подкормочной площадки, у него под копытами только дважды легонько треснули сухие веточки, которыми выстлан весь лес вокруг.
Заочно с ним мы были знакомы давно. Разрешение на добычу кабана я получил заблаговременно. Но всё пшеничное поле на территории хозяйства задолго до открытия сезона уже застолбили другие желающие.
И егерь предложил мне освоить небольшой, но перспективный квартал леса. На тупиковом участке старой просеки нашлось место для удобного лабаза на трёх осинах. А метрах в 70 — для кучи зерноотходов.
Первое время кабаны обходили её стороной по нахоженным тропам. Понятно, что рано или поздно нашли бы. Но я ускорил процесс. Купил три здоровенных жирных селёдки и выпросил у девчонок в магазине полведра селёдочного рассола.
Рассолом полностью облил тот самый трухлявый обломок осины, мгновенно впитавший пахучую приманку и далеко развеивающий её запах над лесным подростом. Селёдку растоптал в марлевом мешочке и протащил с разных направлений через кабаньи тропы к кормушке.
Результат не замедлил сказаться. Уже на второй день на площадке появились кабаны. Небольшое стадо с поросятами нынешнего года и матёрый секач, при взгляде на следы которого начинало сладко трепетать охотничье сердце.
Сначала хрюны осторожничали. Но мои регулярные вечерние приходы с очередной порцией зерна скоро сформировали простой график: в ночь после подкормки кабаны гуляли стороной, а на следующую распахивали площадку, выбирая всё до зёрнышка.
В ночь на долгожданное 1 июня я спал как в детстве перед обещанным отцом совместным выездом на охоту: с полуснами-полумечтами о самых невероятных охотничьих подвигах. А под самое утро приснился Он, выходящий чёрным силуэтом справа из-за сломанной осины. Вот и познакомились лично, Профессор!
Чёрная глыба зверя стояла неподвижно ещё несколько минут. А моё сердце стучало на весь лес, как кувалда по наковальне, и пыталось выпрыгнуть через глотку. Кое-как удалось заставить себя не хвататься за карабин, а подождать, пока кабан начнёт кормиться.
И вот этот момент наступил. Слегка успокоившись, Профессор принялся ворошить зерно. А мой «Меркель Хеликс» с ночником и стволом-«девяткой» плавно лёг на опору. Идеальная убийца — пуля «Орике» весом в 18,5 граммов _ уЖе была готова вырваться на волю из своего латунного гнезда.
Вот зверь повернулся чуть вправо, открыв идеальную для выстрела зону — под левую лопатку… И выстрел басисто грохотнул в ночной тишине, многократно отражаясь от деревьев.
Треск бегущего без разбору дороги кабана удалялся прямо за кормушкой. Минут через двадцать я начал его поиски. Ни на месте стрела, ни в радиусе 10-15 метров крови не было. Прошёл метров пятьдесят по направлению ухода зверя.
От попавшей «девятки» всегда такая мощная красная дорожка… Но на сей раз никаких признаков ранения. Попытался прочесать лес от кормушки веером и чуть не блуканул в темноте. Смешно, конечно, там и заблудить- ся-то было негде: квартал маленький.
Но решил больше не тратить время зря и позвонил товарищу, любителю натаскивать своих собачек по кровяному следу. Он приехал быстро, и две его таксы, действительно классные в поиске, радостно помчались в лес.
А мы стояли и трепались о разных охотничьих делах. Старая такса вернулась очень быстро. Молодая — за ней. Хозяин попытался было ещё пару раз послать их в разных направлениях. Но они, дав небольшой кружок, так же быстро возвращались и, помахивая прутиками хвостов, выжидательно смотрели: что дальше-то?
— Нет кабана, — сочувственно сказал приятель. — Мои взяли бы след даже при лёгком ранении.
Моё настроение после возвращения домой в эту ночь нет смысла описывать. Любой охотник хоть раз да пережил такое. Но никак не отпускала мысль, что не должен был я промазать, не должен! И на другой день сразу после работы я поехал в лес, чтобы по светлому времени разобраться в ситуации. Ничего понять так и не удалось.
Даже следа пули не нашёл. К машине решил вернуться не обычной извилистой тропой, а напрямик от кормушки. И через двадцать метров чуть не споткнулся о громадную тушу матёрого секача, уже распухшего на жаре.
Пуля пробила его, как и целился, по диагонали через сердце навылет и, видимо, ушла в землю под зерном. Сало не дало сразу брызнуть фонтану крови. Она появилась буквально за пару метров от последнего пристанища напрасно погибшего Профессора. Ночью с фонарём я прошёл это место чуть правее за большим кустом.
А приятель потом повинился, что зря отпустил своих собак с поводков: они на мёртвого зверя не лают, нужно было не стоять и болтать, а идти с ними. Видимо, мгновенно найдя кабана, таксы долго удивлялись бестолковости охотников, не понимающих, что работа уже сделана…
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ. С ВЫВОДАМИ. ПРОПАВШАЯ КОСУЛЯ
Загон только-только начинался. Брали полигон — большое открытое пространство, заросшее разнотравьем на ровных участках и лозняком вдоль мелиоративных канав.
Старшой поручил мне перекрыть довольно большой участок, поскольку мой Танк со складной вышкой на крыше кунга и «Меркель Хеликс» с .243-м стволиком позволяли контролировать ситуацию метров на 300 в любую сторону.
Сидя наверху на своём крутящемся стульчике, я действительно видел очень далеко. И безо всякой оптики заметил, как в высоком золотарнике метрах в двухстах мелькнул серый силуэт косули. Вскинул карабин, поймал зверя в «Льюпольд» 2-12×42, стоявший на двойке, и тут же крутнул кольцо трансфокатора на максимальное увеличение.
В этот момент косуля очень удачно вышла на участок с низкорослой осокой и замерла на месте. Прицел был «прибит» на 120 метров, «Сиерра» — 85 гр — пуля настильная, так что я без сомнений кинул метку прицела за локоть зверя прямо по центру корпуса.
Даже если немного ошибся с дистанцией — прилетит нормально. Выстрел! «Сунар» .30-06 партии 9/18 в .243 Win. хлещет круче, чем «девятка» со спокойными порохами. Какой там шлепок пули?! Еле уши на место встали… И косулю я из виду потерял.
Показалось, что упала в траву как подкошенная. Но вдруг вижу, как она скачками уходит влево. Да быстро так рванула — уже метрах в пятидесяти. И когда успела?! Стрелять нельзя: она в опасном секторе, где мой товарищ стоит, нужно перепустить назад.
Пытаюсь держать её в поле прицела. И тут же теряю. Кратность для боковой стрельбы по бегущей цели чрезмерная. Нет бы мне, дурню, сразу назад, на двойку кольцо крутануть. Опустил карабин, смотрю во все глаза. А косули уж не видно. Наверное, упала как раз там, где её потерял из виду, за высокой куртиной золотарника.
Загон был долгим. Еле дотерпел до конца. Стали искать зверя. Участок предполагаемого падения сто на сто метров просто вытоптал. Нет косули! Поперёк её бега была полоса жёлтой светлой осоки. Всё осмотрел — ни капельки крови.
Просто поразительно! Ведь стрелял стоящую, с упора на перекладину своей вышки. Накануне на стрельбище пулю в пулю вгонял. Не должен был промазать, никак не должен! Но факт налицо. Зверя нет. Видимо, крутнулась за золотарником и ушла дальше под его прикрытием, вне видимости.
Уже собрались уезжать. И тут вспомнил я все свои предыдущие неудачи. А ещё своё же золотое правило: не можешь найти руками-ногами, ищи мозгами! Думать надо. Что мы имеем?.. Косуля была? Была. Стрелял верно? Верно. Попасть должен был? Да.
Ощущение, что она легла на месте, было? Да. Но и как она бежала, своими глазами видел. Видел-то видел… да только с чего я взял, что это именно она? Разве не ходят косули попарно или небольшими та- бунками?
Может быть, вторая стояла, невидимая за травой, и пошла после выстрела? Чему учат все старые охотники? В любой неясной ситуации начинай с места стрела и проверяй его со всей тщательностью!
Излагаю свою версию товарищу. Прыгаем в Танк, едем к тому месту, где зверь стоял. И сразу вижу: ЛЕЖИТ!!! В ложбинке небольшой, за осокой. Метров на пятьдесят ближе, чем казалось. И размером поменьше, чем убежавшая. Но как же дорога она мне была в этот момент!
Р. S. Обещанные выводы? Да они давно известны. Доверяй, но проверяй. И вообще, верь только себе. Своей интуиции — первому другу охотника. Своим ногам, протопавшим все возможные маршруты зверя хотя бы на 200 метров. Своей голове, тщательно обдумавшей все возможные варианты. А если не получилось сразу, остынь и проверь всё ещё раз…
Охота на медведя с собаками(Откроется в новой вкладке браузера)
