Порой бывают непредсказуемые рыбалки. Едешь ловить одну рыбу, клюет совсем другая, и кажущее разочарование сменяется азартом ловли, да и вообще хорошим настроением. Так и я с дружком своим Вовой, ехали за карасями на один известный «карасиный пруд». Но вместо златобоких увальней попали на другую рыбу, не совсем любимую многим рыболовам.
Собирались за карасями, набрав и теста, и хлеба, и манки. Вова еще успел накопать червей и эти черви потом нас выручили. В пять утра мы были уже на пруду, благо ехать было не далеко.
На берегу сидел всего один рыболов и на наше приветствие и вопрос «Здравствуйте, клюют караси?» он невозмутимо ответил: «Нет, не клюют и опоздали вы, ребятки, ровно на две недели и один час.
Первого и пока последнего поймал час назад, в четыре утра».
«Две недели назад действительно клевал, машину негде было поставить, а сейчас никого и нет, – продолжал он, – на верхних прудах, говорят, берет мелкий, и желтый, и белый, а здесь ничего».
Мужик действительно подтвердил информацию «рыболовного радио», что на верхних прудах поклевывает хороший «ладошечный» карась, но до семи утра. Время у нас еще было, целых полтора часа, и мы поехали на эти пруды.
Они были небольшие и составляли как бы каскад – «верхний» и «нижний». На «верхнем» пруду сидел один рыболов, на «нижнем» было два. Да, сразу становилось ясно, что и здесь клева нет. Когда караси брали, то до двух-трех десятков рыбачков приезжали сюда в воскресенье и больше десятка в будни.
Было уже семь утра, мужики смотали удочки и уехали на работу, видимо, с легким сердцем – караси так и не клевали. Вова менял насадки и с досадой все повторял: «Увижу я хоть одну поклевку?»
Я ему говорил, что расстраиваться не надо, что мы здесь для души и здоровья, встретили рассвет, полюбовались природой, а есть клев, нет его, это уж не от нас зависит, карась живет своей жизнью, мы своей.
Но поклевку он увидел и побежал к своей удочке, резко подсек и весело крикнул: «Есть рыба, но ротан!»
Поплавок легкой волной прибило почти к самому берегу, к прибрежной травке. На крючке был червяк, и ротан порадовал нас поклевкой. Это и предопределило нашу тактику и стратегию. Теперь мы не забрасывали наши снасти далеко, а ближе к травке, под самый берег.
На крючок насаживали червя и ждали поклевки. Ротаны не заставили себя ждать, брали наживку и после восьми, и после девяти утра. Брали и осторожно, чуть качая поплавок на воде. Брали и смело, топя его под воду, только успевай подсечь.
И были это не маленькие «противные ротаны-страшилища», а нормальные «сковородные» ротаны-красавцы размером с ладонь.
От радости, что рыбалка хоть не удалась, но состоялась, Вова запел «хвалебные оды» ротанам. Он вспоминал, где и когда их ловил, на каких прудах, и по первому льду, и по последнему, и зимой, и летом, весной и осенью ротан не подводил, ловился помногу и был хоть не желанной, но добычей, когда другой не было.
Он говорил, что ловил ротанов и по 300–400 граммов и читал, что в Помосковье поймали вообще на кило двести. Как бы короля ротанов, а по 800 граммов, в больших прудах, ротан не так уж и редок.
«Да, знаешь, ротан не хуже карася,» – подвел итог своим рассказам он об этой рыбе.
«Да, карась хорош, жареный в сметане, с золотистой корочкой, а для ухи он не особо и годен, – перешел Вова к гастрономическим изыскам, – а ротан и жареный, и вареный, и даже копченый вкусен, мясо белое, сладкое, костей почти нет.»
«И живучий как черт, – продолжал он, – зимой с балкона принесешь, во льду неделю был, а оттает и в ванной плавает. Мотыля наденешь на мормышку, на зимней удочке поднесешь, он как цапнет – чем не рыбалка.»
«Ротан, он все понимает, он человек, – со смехом говорил Вова, – он всегда выручит на рыбалке.»
Уж очень высоко было сравнение, но посмотрев на фотографию ротана, я увидел, что в нем есть знакомое и от благородного судака, и хулиганистого ерша, и отшельника налима, и разбойничье даже от окуня.
В реках он не прижился, в платных прудах его изводят как сорную рыбу. Занял он свою нишу в небольших прудах и болотцах вместе с карасями, линями и уклейкой.
Да, в рыбьей субординации имеет свой статус и ранг и продолжает радовать рыболовов немудреными поклевками, когда другие рыбы «отдыхают».
