Эту строчку из «Восточной песни» (когда-то ее прекрасно исполнял популярный певец Валерий Ободзинский) я бубнил про себя, пока развивалось событие, о котором хочу сейчас рассказать.
Загонная охота на лося самая обычная.
Начало октября, чернотроп, что совсем неудивительно, сейчас и ноябрь, и, как в этом году, декабрь радуют охотников отсутствием снега.
Поэтому загоны проводятся «слепые» и успех мероприятия полностью зависит от егерского состава, от их знания угодий, умения подготовить такую охоту.
Конечно, многое зависит от состава команды стрелков, стоящих на номерах. Но на этот раз с командой все в порядке. Люди опытные, дисциплинированные, что особенно важно.
Я могу долго рассуждать о превратностях загонной охоты, так как только в роли загонщика вместе с моими любимыми дратхаарами Грандом и Кайзером пришлось побывать более сотни раз, да и на номере постоять не меньше. Но это отдельная тема, о ней как-нибудь в другой раз.
В последние годы меня стали подводить ноги, возраст дает себя знать, поэтому мое постоянное место, как владельца мощного карабина, на флангах стрелковой линии. Вот и на этот раз меня на квадроцикле доставили на самый дальний край, где между опушками двух участков леса метров двести открытого пространства.
Слез я с этой «бешеной табуретки», выбрал подходящее место с хорошим обзором, разложил складной стульчик, зарядил карабин, вывернул кепку ярко-красной стороной наружу.
Свободного времени на номере хоть отбавляй, но сколько раз я ни пытался проработать какую-либо серьезную проблему, ведь загон может продолжаться и час и два, ничего не получается, так, какие-то обрывки мыслей прыгают с одного на другое, только глаза сканируют пространство да уши пытаются уловить треск сучка под копытом зверя.
Так и сижу, внимательно всматриваясь в кромку леса. При очередном обзоре вдруг замечаю вышедшую на полкорпуса из кустов фигуру молодой лосихи. Она внимательно осматривает открытое пространство, прислушивается, поворачивая большие уши в разные стороны. Хотя сзади в лесу уже слышны настойчивые голоса загонщиков, весь ее вид не выражает паники, только заостренное внимание.
Так, спрашиваю я ее мысленно, а где твой пропуск? Такой мой вопрос связан с инструктажем, на котором было твердо сказано — корову с теленком не трогать! В ответ лосиха поворачивает голову, и к ее боку тотчас прилипает выскочивший из кустов небольшой лосенок. Очевидно, коровка молодая и теленок маленький.
Все понятно, вопросов нет, путь свободен, опять же мысленно говорю я ей. Словно услышав мое «добро» на проход, лосиха с теленком начали движение через поляну, да так, что вектор направления хода зверей уперся прямо в меня, ни метр влево, ни метр вправо, точно мне в грудь.
Грациозно выбрасывая белесые ноги, звери довольно быстро приближались. Я продолжаю сидеть неподвижно, может, мою красную шапку заметят? Но не тут-то было, как бежали, так и бегут!
Остается тридцать метров, двадцать, пятнадцать… «Ты, что, дуреха, задавишь», — говорю я лосихе негромко, по-прежнему оставаясь неподвижным. Корова не отпрянула резко в сторону, а лишь глянула на меня, приняла чуть влево и, пройдя в трех метрах, аж коровьим духом в нос шибануло, через несколько секунд скрылась за крайними кустами леса за моей спиной.
Теленок же, хитрец, при этих маневрах бежал не в кильватере мамки, а прикрываясь от меня ее телом.
Где-то в центре стрелковой линии коллеги тем временем добыли «трехрожкового» бычка, так что охота в тот день у меня удалась. И чудесное рандеву с лосиной семейкой состоялось, и свою долю добычи домой доставил. А главное — стрелять не пришлось!
